Анатолий Шалин
Эффект василиска, или Диктатура совести
Позиция в придорожных кустах была выбрана вполне удачно. Крытов Димочка, больше известный в определенных кругах под кличкой Шкаф, внимательно оглядел пустынную дорогу и выезд из ворот особняка, бросил быстрый взгляд на мотоцикл, спрятанный в зелени кленов, – расстояние три метра, до ворот усадьбы не больше двадцати.
Через несколько минут появятся…
Шкаф усмехнулся, он не испытывал никаких волнений и сомнений. Заказ будет выполнен, не первый раз. Сумма за работу ожидалась вполне солидная, а уж потратить ее для своего удовольствия он сумеет.
В это мгновение железные створки ворот раздвинулись и на дорогу плавно выехал новенький, сверкающий свежими красками «мерс».
Ничего тачка, с некоторым сожалением отметил Шкаф и, опознав на заднем сиденье ожидаемую фигуру, помедлил ровно две секунды, дождался, когда машина, сделав поворот, выскочит на магистраль и окажется в четырех метрах от него, затем быстро и хладнокровно повел автоматом, дав две длинных очереди по сидевшим в автомобиле. Посыпались стекла, «Мерседес» потерял управление, его развернуло на полосе и понесло к чугунным ажурным решеткам ограды. Пассажир на заднем сиденье завалился на бок, и Шкаф для верности дал по нему еще одну длинную очередь.
И в это мгновенье в ленивых, равнодушных мозгах самого Шкафа его привычная индивидуальная вселенная вдруг взорвалась с дикой, нестерпимой болью, наполнив и самого Шкафа непривычным ужасом и мукой. В одно бесконечное мгновение перед ним промелькнули, проплыли перед глазами все, кого он когда-то избивал, убивал, мучил… И вся его короткая глупая жизнь прокрутилась с бешеной скоростью… И ужас сковал сердце, ледяной волной окатил грудь, что-то вспыхнуло перед глазами, и в тот же миг мозг не выдержал, мир померк навсегда, автомат выпал из рук, ставших в одно мгновение ватными и неживыми…
Трюшин, следователь прокуратуры, меланхолично осмотрелся по сторонам, на мгновение его взгляд задержался на двух убитых, лежащих в лужах крови в прошитом автоматными очередями «Мерседесе», затем он кивнул оперативникам, возившимся возле машины:
– Ну, что там, Семен? Похоже, опять шуму будет много.
– Это точно, Никифор Иванович, вот этот пухленький – генеральный директор фирмы «Кормаз» Степан Вывизов, известная в городе личность – владелец заводов, газет, пароходов, а этот парнишка – его личный шофер и телохранитель, если судить по водительскому удостоверению, его звали Григорием Клокиным. Кстати, оружие он применить не успел.
– Ясно, – вздохнул Трюшин. – Люди гибнут за металл! Что-то там доктор с третьим убитым долго возится, позови его, Васенька. – И в это мгновение до Трюшина наконец дошел смысл сказанного Семеном. – Стоп, Вася, я сам пойду! Это как понимать, Сеня, нападавшего уложил не охранник?!
Семен выпрямился и протянул Трюшину пистолет убитого:
– Он не успел даже снять с предохранителя, боюсь, тот покойничек с «калашниковым», что в тех кустиках, на совести кого-то другого. Я хочу сказать, что этот подвиг водителю приписать не удастся.
Трюшин, который порой и сам был не чужд черному юмору и уж за двадцать лет работы следователем прокуратуры на что только не насмотрелся и к чему только не успел привыкнуть, при этих словах своего помощника аж весь перекосился:
– Ладно, юморист, над смертью лучше не шути, а у этого парня почти наверняка детишки остались сиротами. – И Никифор усталой походкой направился к придорожным кустам, где щелкал вспышкой фотограф и что-то подозрительно долго судмедэксперт осматривал труп наемного убийцы.
Он пересек аллею и, подойдя к судмедэксперту, видимо позабыв о только что сделанных замечаниях помощнику, ехидно полюбопытствовал:
– Пора бы, Саша, и закругляться, что-то ты подозрительно долго с ним возишься, можно подумать, что это твой любимый труп.
– Никифор, ты почти угадал, впрочем, вскрытие покажет.
– Замечательно, это ваше личное, но хватит трепаться. Пока не набежали репортеры, скажи-ка быстро, откуда приблизительно стреляли в этого крокодила.
– О! Вот эта-то проблема тебя не должна волновать. Насколько я могу доверять своим глазам, а осматривал я это тело достаточно тщательно, в этого типа никто не стрелял.
– Что? Александр, ты…
– Трезв как стеклышко, впрочем, даже если бы я был с глубокого похмела, поверь, я свое дело знаю: никаких ранений у этого парня нет. Если хочешь знать, у меня создается впечатление, что этот здоровячок, порешив тех двоих, то ли раскаялся, то ли так сильно огорчился чем-то, что просто взял и умер.
Трюшин крякнул и в полном изнеможении опустился на траву рядом с мертвецом, по виду лет двадцати пяти, мускулистым и хорошо натренированным парнем с довольно невыразительной и, пожалуй, туповатой физиономией. Стройная гипотеза заказного убийства с последующим устранением исполнителя дала первую трещину. Внимательно осмотрев кожаное обмундирование и весь наличный арсенал покойника, Трюшин уже в который раз почувствовал себя старым и поглупевшим.
Пора менять профессию, подумал он уже в который раз за этот последний год.
В мире творилось черт знает что, все летело кувырком, похоже, все вокруг потихоньку начинали сходить с ума, кто от алчности, кто от дурости окружающих, кто от своего, так сказать, персонального идиотизма и алкоголизма.
Из этих троих мертвецов огорчение у Трюшина, пожалуй, вызывал водитель, которого убрали, как говорится, за компанию, этот просто зарабатывал себе на хлеб.
Хотя надо еще посмотреть, что у наших есть на него, возможно, и он не вполне безгрешен. Однако как же убрали наемника, не сам же он скончался от инфаркта? Да, кстати, на кой черт и кому понадобилось его устранять? В самом деле, это же не убийство там какого-нибудь президента Кеннеди или Кирова? К чему это двойное убийство? У нас эти заказные почти никогда не раскрываются, даже если и все заказчики известны.
– Значит, Сашенька, пока ясности нет?
– Боюсь ошибиться в своих заключениях, покопаться надо во внутренностях этого супермена, тогда и…
– Ага, вскрытие покажет. Вот, кстати, и труповозка подъехала. Вы тут все закончили, сказать, чтобы увозили?
Сашенька, которому было уже под шестьдесят и для всех других, кроме Трюшина, был Александром Петровичем Северовым, неторопливо сложил свои инструменты в чемоданчик и довольно бодро поднялся на ноги, кивнув Трюшину:
– Пусть забирают, фотографии Степан все сделал, гильзы твои парни собрали, кусты прочесали, свидетелей, конечно, нет, с теми двоими все более-менее ясно, а этот… – Александр Петрович грустно посмотрел на своего старого друга. – С этим, Никиша, придется повозиться, если только чутье меня не подводит. Ты, я полагаю, отлично знаешь, что просто так, от сердечной недостаточности, такие мальчики не умирают. С другой стороны, явных дырок в нем не заметно.
– А неявные?
– Что ты имеешь в виду? Отравленные ядом кураре иглы племени Тумбу-Юмбу? Это уже ненаучная фантастика, сам знаешь. Да и в нашей с тобой практике такого пока не попадалось.
– Не попадалось, – вздохнул Трюшин. – Времена-то, Саша, меняются, и меня уже нынче и ядом кураре не удивишь. И потом, почему обязательно Тумбу-Юмбу, а если какие-нибудь шпионские штучки?
Северов добродушно усмехнулся:
– А зачем? – И этим наивным вопросом, который только что и сам Трюшин мысленно задавал себе, окончательно испортил настроение своему другу.
– Ты прав, хотел бы я знать ответ на этот вопрос. Опять какое-то дурацкое дело возникает, шуму будет много, а толку… Ладно, пошли, сейчас сюда газетчики нагрянут, а мне их пока лицезреть совсем не хочется.
И они направились к машине.
Уже в автомобиле Трюшин расписал обязанности своей группы на остаток дня:
– Семен, тебе придется оповестить семью шофера. Что-либо там узнать, боюсь, не удастся, но осторожно порасспрашивай о последней неделе. Не было ли разговора о каких-либо угрозах в адрес хозяина, ну, мало ли. Наведи справки о биографии этого Клокина и попутно о его руководителе, наверняка у этого Вывизова было полно сомнительных дел и друзей.
– Ясно, Никифор Иванович, к вечеру доложу.
– К вечеру не стоит, завтра на летучке и доложишь, не думаю, что там будет что-то срочное. А тебе, Василий, предстоит заняться личностью автоматчика, кто, откуда, возможно, придется разослать его изображения и покопаться в столичной картотеке, компьютерный поиск и прочее. Может, повезет, скорее всего, у этого фрукта были судимости. А мне придется познакомиться с родными и близкими Вывизова и побеседовать по душам с нашим руководством. Да, Александр Петрович, когда будет заключение по автоматчику? Сегодня успеешь его выпотрошить?
